Удивительно, но на этот раз предприятие действительно прошло почти без проблем. На третью ночь плавания в чужих водах мы заметили не слишком крупное торговое судно, шедшее нам навстречу. Тихо подошли на расстояние трех полетов стрелы, подтянули к борту лодку, заранее спущенную на воду, перебрались в нее и к самому кораблю подошли на веслах. Весла были обмотаны ветошью, так что услышать нас было проблематично, тем более что погода была на нашей стороне – ветер был достаточно свеж, и за шумом волн расслышать нас не смог бы и эльф. На палубе не было никого, кроме рулевого, человек не слишком внимательно вглядывался вперед по курсу, по сторонам не смотрел. Легкий стук лодки о борт корабля его насторожил, но было уже поздно. Ведьма что‑то прошептала, дунула в сторону рулевого, и голова его тут же упала на грудь. Леди Игульфрид тоже как‑то обмякла, ей явно пришлось потратить прорву сил для того, чтобы человек уснул.
Кошка с веревкой была уже приготовлена, лежала на скамье рядом со мной. Я постарался бросить ее как можно точнее, так что она почти не стукнула о борт. Я взобрался и, не дожидаясь, пока товарищи поднимутся вслед за мной, направился ко входу в трюм. В руке у меня была зажата звездочка с парализующим ядом – я все‑таки был слегка не уверен в своих силах. Здесь случилась неприятность – стоило мне подойти к двери, как она раскрылась, и передо мной оказалась сонная орочья физиономия. Физиономию наискосок пересекал шрам – начинался он на лбу, где‑то под волосами, проходил над левым глазом, пересекал переносицу, спускался вниз, краем задев губы. Не будь я настолько сконцентрирован, я бы, пожалуй, испугался от неожиданности – очень уж значительно выделялось на лице это сомнительное украшение. Но я был готов ко всему, изо всех сил представляя себе, что мне скучно, хочется спать, что ничего интересного вокруг не происходит. Все‑таки моих способностей было недостаточно. Я видел, что орк хмурится – он видел меня, присутствие постороннего разумного его вроде бы не удивляло, но что‑то было не так. Он вот‑вот сообразит, что именно – и тогда будет поздно. Дожидаться этого момента я не стал – царапнул матроса своей звездочкой, отчего он пошатнулся и мягко сполз на палубу. В трюме на гамаках спали еще четверо разумных. Места здесь было немного, так что мне не составило труда "обрабатывать" двоих за раз – сначала тех двух, что справа, потом тех двоих, что слева. Еще два гамака остались пустыми – орочий и того парня, что остался на палубе. Остальное место занимали какие‑то мешки и коробки – груз. Если бы мы действительно занимались пиратством, я бы, пожалуй, пожалел нападать на такое скромное суденышко – очень уж тут было мало товару, овчинка выделки не стоила. Но для нашей затеи чем меньше купец – тем лучше.
Я выглянул на палубу, и уже не таясь, крикнул:
– Порядок, давайте вязать! И просигнализируйте нашим, чтобы поближе подошли.
Шеф просигнализировал, а Ханыга с веревкой подошел ко мне.
– Чего это он, – спросил гоблин, споткнувшись об орка.
– Не знаю, может, в гальюн шел. Я аж растерялся.
– Вот поэтому, всегда должен кто‑то страховать, – наставительно проворчал мой товарищ, и принялся сноровисто стягивать спящему руки. А я подумал, что мои новоприобритенные способности не очень‑то полезны. Бугай легко мог поднять тревогу. А я‑то думал, что смогу гулять по кораблю купцов даже среди бела дня и на меня никто не обратит внимания…
– О, смотри‑ка, орк! – удивился шеф, который тоже решил присоединиться к нам. Ни разу не встречал никого из заграничной ветви народа.
– Ну, вы, орки, друг за друга держитесь. Одиночки редкие, я вообще, в бытность наемником только одного знал. Дромехай звали. А вообще, орки заграницей в основном в степях живут, от нашей границы очень далеко.
– Чего ж его в наемники‑то занесло? – резонно заинтересовался делами сородича шеф.
– Ой, да там какая‑то любовная история вышла, – отмахнулся я. – как всегда, все проблемы от женщин. Он с расстройства решил приключений на свою задницу поискать, вот и нашел. Жив ли еще? Хороший ведь парень был.
– Хорошо, что тебя Игульфрид не слышит, – хмыкнул гоблин. – Она бы фразу про проблемы так просто не оставила…
Мы быстро перетаскали бессознательные тела купцов на палубу, и к тому времени, как подошли галеры, все было готово.
Бедняг перетащили на галеру, мы тоже туда перешли, а на судно купцов перебрались несколько моряков. Теперь нам предстоял обратный путь – следовало еще многое подготовить.
Все мы с чувством выполненного долга завалились спать, а утром я проснулся от громких и немелодичных воплей. Первые мгновения мне показалось, что все то, что происходило со мной в последние годы – всего лишь сон. А я лежу где‑нибудь возле костра неподалеку от вражеского замка, и мои товарищи, передавая по кругу глиняную бутыль с кислым вином, вразнобой тянут старую наемничью песню.
Потом я встряхнул головой, и понял, что голос мне очень хорошо знаком. Неужели? Нужно было убедиться. Я попытался лихо соскочить с гамака, что мне не удалось, и я просто вывалился на пол. Меня это не остановило, и я как был, на карачках, побежал к выходу на палубу. Сзади послышалось удивленное восклицание Ханыги, но я не обратил на него внимания – кое‑как поднялся на ноги и выбрался, наконец, наружу. Вокруг входа на нижнюю палубу собрались матросы, и удивленно переглядывались. Хоровое исполнение наемничьей песни поставило их в тупик – ничего удивительного, не думаю, что военные так себе представляли поведение захваченных неизвестно кем купцов. Я протолкался через их неплотные ряды, и уперся в дверь. На двери висел замок. Тут до меня дошло, что выгляжу я странно – полуголый, в одних штанах, босой, с ошалелыми глазами. Я снова потряс головой, и огляделся.
– Господа, вы не знаете, у кого ключ?
– У господина Огрунхая, – ответил капитан.
Искать шефа не пришлось, все мои коллеги уже как раз были здесь, даже леди Игульфрид, которая спала в капитанской каюте – капитан галантно уступил ей свое жилище.
Орк протянул мне ключ со словами:
– Ты выглядишь так, будто увидел свой собственный призрак, остроухий!
– Да почти так и есть. Потом расскажу, – пробормотал я и поспешил к двери.
Когда я вошел, песня оборвалась на полуслове. Я моргнул несколько раз, привыкая к темноте, но ничего рассмотреть мне не дали – кто‑то схватил меня и так сдавил ребра, что в глазах снова потемнело.
– Сарх, брат, живой! Совершенно живой Сарх!!! Парни, это Сарх, я вам рассказывал. А потом глотка говорившего издала такой вопль, что у меня зазвенело в ушах.
Я дождался, когда объятия чуть ослабнут и вывернулся на свободу.
– Дромехай, как же я рад тебя видеть! – соврал я. На самом деле, круги перед глазами еще не прошли, так что ничего я не видел. А в следующий момент я получил такую оплеуху, что окончательно потерял связь с реальностью и твердой поверхностью. Отлетел к стене, о которую и приложился затылком. На несколько мгновений я все‑таки выпал из реальности, а когда более‑менее пришел в себя, снова усомнился в своем здравом рассудке. Передо мной стоял Дромехай – мой боевой товарищ, с которым мы не раз шли в бой, и вид у него был донельзя удивленный. У него на шее висела леди Игульфрид, и старательно его душила. Особого дискомфорта мой старый боевой товарищ не чувствовал. Рядом стояли не менее удивленные шеф с гоблином.
– Уважаемый, нам всем тоже не раз хотелось проделать такую штуку, но вы уверены, что не вышибли из него последние мозги? – осведомился Ханыга.
– Да ничего с ним не случится, ему как‑то гномьим молотом попало, и ничего, обошлось. – Рояснил Дромехай. А потом повернулся ко мне:
– Сарх, брат, объясни мне две вещи: Какого хрена ты тогда сбежал, даже не попрощавшись, и что сейчас происходит.
Шеф хрюкнул:
– А ты мне нравишься, парень. Главное, какие емкие вопросы!
– Ты тоже ничего, приятель, – снисходительно бросил Дромехай. – Но может, кто‑нибудь снимет с меня эту полоумную дамочку? Эй, цыпочка, я про тебя говорю.
До ведьмы, кажется, дошел весь комизм ситуации. Она неохотно разжала руки и сползла на пол.
Все выглядели растерянными – я, потому что не очень понимал, с чего начать объяснения, и, главное, кому первому рассказывать – мои коллеги тоже выглядели донельзя заинтересованными. Остальные пленники тоже с некоторым недоумением наблюдали разворачивающееся перед ними представление.
– Эээ, Дромехай, я сейчас все расскажу. Только не бей меня больше, пожалуйста, у меня все в глазах двоится.
– Ну извини, нечего было так исчезать. Мы с парнями тебя искали, между прочим. Думали, тебя тогда все‑таки повязали. Потом поняли, что ты сам сбежал. Твоя рожа на каждом столбе висела, и там, где мы воевали, и вообще везде. А ты как сквозь землю провалился! Это что ж ты, в пираты подался? А что, дело хорошее. Возьмешь нас к себе? А то что‑то торговля не очень идет.